– Ева, ты заставляешь меня гадать на кофейной гуще…

– А ты бы смог? – перебила его Ева. – Если бы тебе понадобилась такая информация, смог бы ты ее найти?

Ей не хотелось, чтобы ее успокаивали. Она хотела знать правду.

– Если бы было достаточно времени, то, наверное, смог бы. Но у меня возможности гораздо шире, чем у Рикера. Да и не верю я в то, что Рикер стал бы тратить время на поиски восьмилетней девчонки, которую взяло на вос­питание государство.

– Однако как раз об этом ему известно. Он сам гово­рил мне, когда недавно я встретилась с ним. Рикер даже знал, где и в каком состоянии меня нашли!

– Потому что он раскопал информацию на лейтенан­та Еву Даллас, а не потому, что на протяжении многих лет следил за маленькой девочкой.

– Да, ты, вероятно, прав. Впрочем, сейчас это не име­ет особого значения. – Ева подошла к своему столу, взяла резную коробочку для всяких мелочей, подаренную ей Рорком, и стала вертеть ее в руках. – А ты можешь найти эту информацию? – спросила она.

– Да, могу, если ты этого хочешь.

– Нет. – Ева поставила коробочку на стол. – Я этого не хочу. Все, что я хочу, все, что мне нужно, – находится здесь, в этом доме. А позади не осталось ничего, о чем я хотела бы знать. Однако прошлое опять подкралось и на­бросилось на меня. – Ева вздохнула и грустно улыбнулась. – Мне следовало рассказать тебе об этом раньше, но я была слишком зла на тебя и обо всем забыла. У нас с тобой куча работы и минимум времени. Если хочешь, по­едем со мной в управление.

– Я полагал, ты хочешь обсудить систему безопасно­сти клуба.

– Да, хочу. Но мы можем заняться этим в управлении. Я назначила тебе встречу в доме только для того, чтобы наорать на тебя в приватной обстановке.

– Ну, не странно ли? Я ведь согласился на эту встречу тоже только для того, чтобы наорать на тебя в приватной обстановке!

– Это показывает, насколько мы с тобой оба испор­чены.

– Наоборот. – Рорк взял Еву за руки. – Это показы­вает, насколько мы с тобой подходим друг другу.

Попытка разместить в служебном кабинете Евы боль­ше двух человек одновременно противоречила бы всем из­вестным законам физики, поэтому совещание собрали в общей комнате.

– Времени у нас в обрез, – начала Ева, когда все чле­ны ее группы расселись. – Поскольку выяснилось, что де­ло об убийствах и дело Рикера взаимосвязаны, мы будем вести их параллельно. Я еще не затребовала ордер на арест и проведение теста ДНК, но непременно сделаю это, если подозреваемый откажется явиться добровольно. Мы с Пибоди тихонько возьмем его сразу после этого совещания.

– По данным компьютера, вероятность того, что этот человек причастен ко всем трем убийствам, не очень вы­сока, – напомнил Фини, морща лоб.

– Эта вероятность непременно возрастет, когда мы введем новую информацию. А анализ ДНК наверняка покажет, что обломок ногтя, найденный на месте убийства Бейлиса, принадлежит именно нашему подозреваемому. Учитывая то, сколько лет сержант Клуни проработал в по­лиции, его безупречный послужной список, его эмоцио­нальное состояние и обстоятельства, в которых он оказался, я хочу убедить его явиться с повинной и сделать добро­вольное признание. Доктор Мира готова проконсультиро­вать его и провести тестирование.

– Журналисты устроят по этому поводу настоящий шабаш, – заметил Макнаб.

Бросив на него быстрый взгляд, Ева кивнула. Она уже приняла решение как можно скорее связаться с Надин Ферст.

– Мы предложим им свою версию событий. Ветеран полиции с безукоризненной репутацией. Его сын – единственный сын – идет по стопам отца и тоже становится полицейским без страха и упрека. Он – гордость отца. Сын служит в подразделении, несколько сотрудников ко­торого (пусть для спокойствия общественности это будет «несколько») коррумпированы. И именно потому, что для него священна честь полицейского значка, он становится мишенью.

– А для того, чтобы это доказать… – начал было Фини, но Ева перебила его:

– Не надо ничего доказывать! Это должно прозвучать, этому должны поверить – и точка. За всем этим стоит Рикер, и тут не место сомнениям. Клуни тоже в этом не со­мневался. Его сын был чист и не собирался мараться. Он дослужился до ранга детектива и был хорошим копом – я бы даже сказала, потомственным копом. Его было невоз­можно подкупить. Между прочим, он принимал участие в операции против Рикера на ее ранней стадии – я узнала это из записей Мартинес.

Ева прислонилась бедром к письменному столу, по­молчала и через пару секунд продолжила:

– Итак, он молод, умен, прямодушен. Он честолюбив. Участие в операции против Рикера – отличный старт для его карьеры. Он старается изо всех сил, буквально землю роет. «Кроты» из отдела сообщают об этом Рикеру. Он на­чинает нервничать и наконец решает преподать урок не в меру ретивым полицейским. Однажды ночью «хороший коп» заходит в бар неподалеку от его дома. Он нередко заглядывает туда, возвращаясь со смены. А там – ограбле­ние в самом разгаре. Взгляните на статистические отчеты: ни до того случая, ни после это заведение не грабили ни разу! А в ту ночь – нате вам, причем в самое подходящее время. «Хороший коп» не может остаться в стороне, и его ранят. Владелец заведения тут же звонит в полицию, но полицейская машина приезжает на место преступления только через десять минут, а «Скорая помощь» – аж через двадцать. Парень истекает кровью на полу и умирает. Жертва принесена.

Ева некоторое время молчала. Ей хотелось, чтобы все присутствующие в комнате представили себе эту картину так же ясно, как представляла она.

– В полицейском автомобиле – двое, и вчера Вернон назвал их имена среди прочих агентов Рикера. Они позво­лили ему умереть – мальчишке, своему товарищу! Со сто­роны Рикера это было своего рода послание: так будет с каждым, кто встанет у меня на пути.

– Согласен, это звучит логично, – заявил Фини. – Но если Клуни рассуждал точно так же, почему он не хлопнул тех двоих, которые были в машине?

– Еще как хлопнул! Одного из них три месяца назад перевели в Филадельфию и вскоре нашли повешенным в собственной спальне, а на постели валялись тридцать се­ребряных монет. Тогда решили, что он покончил с собой. Я думаю, что теперь это дело снова откроют. Другой уто­нул, поскользнувшись в ванне, когда находился в отпуске во Флориде. Эту смерть списали на несчастный случай. Кстати, монеты были найдены и там.

– Он уничтожал их одного за другим, пунктуально и неотвратимо, – вставила Пибоди.

– Пока очередь не дошла до Коли, – продолжила Ева. – Для Клуни это было настоящим ударом. Он любил Коли, хорошо знал его семью. Более того, его сын и Коли были друзьями. Когда Рикер руками отдела внутренних расследований внедрил Коли в клуб и распустил слух о том, что он берет взятки, для Клуни это было все равно, что снова потерять сына. Убийства стали более жестокими, они уже носили личный характер. Кровь на полицейском знач­ке… Он не мог остановиться. Все, что он теперь делает, он делает в память о своем погибшем сыне, в его честь. Но из­вестие о том, что он убил невинного человека и честного копа, сломило его. Так, по крайней мере, думает Рикер. И теперь он сидит и наблюдает за нашей схваткой с Клуни.